«Таким образом, исходя из всех совокупностей фактов, рассмотренных в нашей статье и обнаруженных в ходе нашего исследования, которое мы провели по заданной теме в установленные сроки…»

Андуин тихо вздохнул и растер уставшие раскрасневшиеся глаза. За последние несколько месяцев он так прекрасно научился выжимать воду из любой темы, что ему только в политики идти и точно так же мусолить по пять минут полнейшее ничего. Он уже даже благополучно забыл, о чем вообще писал курсач, на всякий случай вернувшись к оглавлению и еще разочек пробежавшись глазами по названию темы. У него есть еще примерно часа три до завершения работы и, прежде чем придется отсылать ее одногруппнику, который за нее, собственно, и заплатил. Мозг уже кипел от обилия того бреда, который он перекинул на экран, но парень точно знал, преподаватель максимум пробежится глазами по основным моментам, да прогонит через программу, чтобы удостоверится, что работа была написана сама, а не кем-то другим.

Он подхватил лежащий вниз экраном телефон и тихо вздохнул от того количества сообщений, которые успели прилететь, включая и пропущенные, хорошо, что телефон всегда на беззвучном, иначе бы он на вибрации бы точно уже пересек нелегально границу. Конечно, насмотревшись в детстве всех этих фильмов про университет и жизнь в нем, он надеялся на то, что приживется в местном социуме, просто не думал, что приживется… так. На всякий случай он пролистал пропущенные – парочка неизвестных номеров, одногруппники, несколько его постоянных заказчиков, комендант (ему-то что от него нужно), около тридцати с чем-то пропущенных от тетушки и гневное сообщение, что если он сейчас не убитый и не в канаве прикопанный, то при встрече он получит за то что трубку не берет и то что она звонит отцу. Ну и ладно, в любом случае ничего нового ему с нагоняя не устроят, а значит можно опять заняться работой, ибо курсовая сама себя не напишет, пусть и не его.

Зевнув и потянувшись, Андуин ощутил, как что-то в позвонке предательски щелкнуло. А еще, что за окном начало медленно темнеть и скоро вернется его соседка тоже. Правда далеко не с пар, но на этот счет они уже давно отругались еще с год назад.

Подхватив чашку,  с давно уже нечитаемым рисунком и грязно-коричневым ободком по краям, он зашаркал смятыми тапками по грязному паркету, распугав несколько тараканов и толкая плечом переклеенную скотчем дверь, которую пару лет назад выбил их сосед с этажа выше, спьяну ошибшийся дверью, когда возвращался обратно. Комендант тогда выдал такую длинную матерную тираду, что можно было бы успеть сбегать в магазин и заказать себе новую дверь чего, конечно же, не произошло и обошлись тем, что заставили пьяного дебошира просто клеить ее заново, собирая как пазлы. Говорят это его не остановило и парочку раз он все-таки ошибался и вновь по той же схеме, пока тот же комендант не постучал его головой о нужную дверь, чтобы паренек точно запомнил дорогу в отчий дом и не заглядывал в чужой.

На кухне его встретила тишина и холод, в распахнутую форточку мело снега прямо на лакированный темный стол с черными кругами выжженных разводов. Андуин вздрогнул, захлопывая хлипкое окошко, жалобно скрипнувшее петлями, но холод никуда не делся.

— А ты чего не на парах? – в дверь протиснулся бочком Бейн, таща в руках кастрюлю и спокойно ставя ее в холодильник. Объедать огромного двухметрового историка, которого все за глаза называли «бычарой» не решался никто и он был единственный, чья еда оставалась в холодильнике до самого конца не тронутой. На все заверения, что он самый добрейший из всех человек, большинство начинают активно, но нервно кивать головой и на всякий случай медленно пятиться к выходу от греха подальше.

— На предзачетной работы много. – Андуин с грустью взглянул на грязновато-белый чайник, медленно закипающий на плите и почесал начинающую покрываться мелкой колючей щетиной щеку.

— Ааааа, точно, она же у вас раньше. – Бейн ткнул пальцем дверцу холодильника и тот на всякий случай решил от греха подальше еще и заработать, начав громко гудеть. Парень с какой-то грустью поглядел в окно, где по улице метало в разные стороны снег и очертания серых зданий просматривались лишь мимоходом. – Наверное даже лучше, отстрелялись и на праздниках уже свободны. А мне на все время придется засесть в библиотеке.

— Помочь? – Андуин не успел прикусить язык, чайник возмущенно загудел от такого и пришлось его снять, заливая кипяток в чашку. По комнате разнесся травяной аромат.

— Да нет, я сам. – Бейн хитро хмыкнул. – У меня и денег нет, чтобы заплатить.

Он лишь только пожал плечами, мол, как знаешь. Хотя и правда, без Бейна работы у него и так много, как и страждущих, надеющихся на него. За четыре года он приобрел себе репутацию достаточно хорошую, качественную, что теперь многие записались к нему в клиенты постоянные. Кто-то даже целенаправленно считал, что может выбить себе скидку или вообще за бесплатно, надавив на жалость или еще на что-нибудь, вызывая лишь только головную боль и желание запереться в комнате и не выходить, так ведь дверь опять вынесут…

Кивнув напоследок соседу по этажу, Андуин зашоркал обратно в комнату, невольно вздрагивая от морозного холода, так, что в комнате со спертым воздухом ему показалось даже… душно. Вздохнув, он вновь уселся на скрипящий стул, подобрав под себя одну ногу и продолжил стучать пальцами по клавиатуре, слушая лишь только тишину, шум метели и редкие переговоры у самой двери, когда мимо проходил кто-то еще. Большая часть студентов еще на парах, кто-то досдает, кто-то пересдает, да и деканат в эти недели лютует, вызывая под свои двери чуть ли не половину потока на головомойку. Многие сдают сессию только после праздников. так что уже благополучно отчалили домой, прихватив свои вещички.

Скрипнула входная дверь, издав свой очередной предсмертный вой, Андуин вновь потер глаза, расправив затекшие плечи.

— Ты задержалась. – Спокойно проговорил он, потянувшись к чашке и обнаружив, что чай в ней давно остыл и покрылся отвратительной маслянистой пленкой, невольно поморщившись. – Тебя искали, кстати, не знаю зачем, но искали. Ты ведь ничего не натворила?[nick]Anduin Wrynn[/nick][icon]https://i.imgur.com/j2Q7ayr.jpg[/icon]

Сквозняк гулял по вздувшемуся паркету, который клали, кажется, еще до зарождения мезозоя, не иначе судя по его состоянию, холодил ноги, заставляя поджимать сильнее, вздрагивая и прислушиваясь к тому, что за окном было, из под деревянной рамы, заклеенной скотчем, чтобы не дуло, проглядывали очертания улицы, на которой уже фонари стали зажигаться, а под окнами первые гуляки громко кричали. Доносились звуки кларнета с этажа выше, как раз через вентиляцию можно было услышать, как первокурсники мучили музыкальный инструмент или просто кого-то пытали этими адскими звуками, избрав кларнет вместо паяльника, продолжалось это до того момента, покуда в вентиляции не громыхнул низкий голос их коменданта, объясняющего, где окажется музыкальный инструмент, если его немедленно не складируют как можно дальше и как можно дольше не будут доставать. Кто-то с нижнего этажа зааплодировал.
К вечеру их корпус жил и гудел, словно улей,  в который с размаху швырнули камнем, за дверью были слышны топот и переговоры, постоянное движение и хлопанье дверьми, звуки работающего душа и гудящих труб, единственное, что отапливало эту комнатушку; кто-то ломился в туалет, кто-то громко кричал на весь коридор по поводу того, у кого совести нет, брать чужую заварку, он слышал звуки молотка — ребята с архитектурного натягивали холст на планшет, главное чтобы к нему не пришли с просьбой помочь — в черчении Андуин всегда был максимально плох.
Он убрал выпавшие из хвоста волосы, что упорно лезли и не давали рассмотреть сияющий в полутьме экран и вновь погрузился в нескончаемый хоровод строчек, состоящих из перечня научных терминов, которые должны были забить как можно большее пространство и набрать приемлемое количество символов для сдачи. Телефон беззвучно мигнул, еще одно сообщение пришло, он уже давно их не читал, нет времени брать новые работы, ему бы со старыми разделаться хотя бы к концу этой недели, еще ведь даже за свои собственные не брался. Седогрив, конечно, по какой-то причине вывел его в разряд своих "любимчиков" и сделает поблажку, но тот же Малфурион такой же любви к студенту не особо разделял, на самом деле, Андуин вообще не мог сказать, выделяет ли он хоть кого-то из всего потока, их профессор выглядит так, словно прямо посреди лекции готов впасть в медвежью спячку. Андуин потер уставшие глаза.
Ему бы тоже сна не помешало.
Поколотив ложкой по краям замызганной чашки он понял две вещи: чай давно остыл и, что куда как ужасней, закончился. Опять. Это была пятая кружка, а значит, сейчас было что-то около девяти вечера. В последнее время он питался исключительно чаем, хотя, казалось бы, на карте уже вполне достаточно, чтобы сходить и купить хотя бы сосисок по скидке, но одна только мысль, что он выйдет на улицу, туда, где гололед перемешался с солью и песком, на мороз, на котором его когда-то сломанные кости вновь заноют и вострубят о возвращении туда, где температура хотя бы близка к приемлемой. Конечно ему говорили, что кости теперь будут болеть всю его жизнь — это ему расплата, за то, что сунулся туда, куда не следует, за то что заступился за тех, мимо кого вообще должен был пройти и не поглядеть от греха подальше. О чем он думал, когда шел наперекор целой банде отморозков на окраине? Что-то вроде такого спрашивал у него отец, боясь коснуться даже пальцев, сидя у больничной койки, пока тетя металась по палате и шипела, что всех этих урок попересажает, будут знать, как толпой на одного накидываться. Воспоминания отозвались в голове, по позвоночнику прошлись и дальше к костям...
Нужно налить себе еще чаю.
Дверь протяжно скрипнула и послышались шаркающие звуки, Андуин недовольно посмотрел на грязные разводы на полу, которые там и останутся, если он сам тряпку не возьмет и сам же не вытрет все это. Возможно он бы и высказал соседке что-то по поводу того, что чистоту надо соблюдать, они в этой комнате оба живут и оба ответственны, но упавший на стол пакет, от которого веяло выпечкой, быстро усмирил гнев, заставив зарыться в бумаге и вытаскивая один из пончиков, зажевывая им усталость и недостаток серотонина.
— Не надо было при всех говорить, что видела, как Лиам под ручку с каким-то парнем шел. — Выдавил из себя Андуин, пытаясь попутно пережевать тесто и проглотить. Желудок как-то странно урчал, осознав, что в него закинули еду, жалобно скулил от внезапно поступившего сахара. Увы, о том, чтобы надеяться на то, что его соседка будет держать рот закрытым когда надо, не могло быть и речи, сам-то он с этим давно смирился, а вот в деканате так не считали. — Ты к куратору ходила? Он вроде должен был уже из запоя выйти, спросила бы что там с отчислениями, долгов-то за прошлый семестр у тебя не было. Кстати не за что.
Андуин задумчиво поскреб покрывшуюся щетиной щеку, пытаясь сделать вид, что словно девтсвенница на первой в своей жизни вечеринке намеков не понимает. Он прекрасно знал, что Сильвана на его шее с этим сидит еще с самого первого курса, когда он дал слабину, хотел казаться хорошим, да и вообще дружбу со всеми водить. За эти несколько лет войны против шумных соседей, воров пельменей из холодильника и постоянных недосыпов он понял только то, что друзья не те, с кем ты мил, а те, кто с тобой продолжает общаться, даже если ты несколько недель пытался претвориться трупом и не писал им.
— А платить ты мне чем собираешься? — он демонстративно пошевелил пальцами той руки, в которой до этого еще находились остатки пончика. Выпечка, это, конечно, хорошо, но ведь нельзя получить что-то просто так, за красивые глаза, это первое, что он осознал, когда принялся сам свою жизнь строить, пока над ним не висит высокая фигура отца. — И с дипломом что? Их я писать никому не буду уж точно, со своим бы расправиться, меня Велен к себе загреб и не отпустит уж точно.
За дверью слышался топот и громкий крик, кто-то очень ярко и чувственно выяснял отношения посреди коридора и весь этаж слышал кто с кем спал и кого с кем видели. Андуин поморщился, надо бы выйти и попросить их заткнуться, хотя его сейчас свой личный скандал ждал, других ему не надо было.[nick]Anduin Wrynn[/nick][icon]https://i.imgur.com/j2Q7ayr.jpg[/icon]

Крик из-за стены, такой же тонкой, как и его нервная системы с последние пару месяцев, раздавались очень часто. Предметов ора могло быть все что угодно, обычно, конечно же, это были разборки особо любвеобильных местных жителей или особо наглых, ворующих еду или желающих доказать свою маскулиность путем невнятного махания кулаками, покуда из комнаты не выйдет Бейн и не навешает абсолютно всем. Но самым громким до сих пор считается крик преподавателя Седогрива, который в состоянии заставить стекла не только дрожать, но и буквально трескаться. Как оказалось, ученики ему нравятся если не прилежные, то хотя бы на его занятия не опаздывающие, что с Сильваной ну никак не вязалось, как и с ее любовью огрызаться даже на старших. Отец всегда учил Андуина, что со старшими надо вежливо, хотя бы в  лицо, а что делаешь когда он отвернется уже и не так важно, главное что перед другим человеком показал себя достаточно воспитанным.
  — Я никому и ничего не делаю бесплатно. — Спокойно оповещает Андуин, меланхолично пережевывая хлебобулочное изделие, запивая остатками остывшего чая, на краях чашки оставляя чуть маслянистые разводы от тонкой пленки. Впрочем, чашка, столь многое пережившая, изнутри налетом покрылась. Сильвана чуть ли дверь не сносит, кричит похлеще Седогрива, даже практически рычит прям как он, громко оповещая кто кого когда и куда именно.
Когда он впервые такое четыре года назад услышал, то  был в шоке. И дело тут было далеко не в нежном разуме, о том, как можно проводить время с другим человеком он уже давно самостоятельно нагуглил и даже почистил историю от всевидящего ока отца, который, кстати, историю чистить не умел, дабы после на школьном выпускном опробовать то что видел на практике в форме достаточно быстрой и позорной, как и полагалось всякому мелкому подростку, не рассчитавшему свои силы. Он просто не привык, что все это можно обсуждать так... открыто, сидя на кухне, расшатывая седалищем и так на божьей воле держащийся стол, с людьми, которых знаешь не очень то близко на самом деле, но которые открываются так просто.
Ему же, не смотря на все, открываться было сложно. Катрана постоянно говорила, что кругом только и делают, что обмануть хотят, что желают надурить, она змеей оборачивалась вокруг его мыслей и нашептывала, что все в этом мире понимает только позицию силы. Или хитрости, если ты в итоге оказался недостаточно сильным. С одной стороны он понимал, что мачеха ему зла по сути не желала, не та злобная стерва из любой сказки, которая выгоняет дитятко мужа на мороз просто из вредности, хотя чего-то такого и можно было ожидать. Катрана видела мир жестоким местом и жестокость эту пыталась и в нем воспитать, потому что так было бы лучше. Ведь нельзя быть добрым, от доброты тебя растопчут, воспользуются и бросят, оставят внизу, вместе с твоими сожалениями и обидой. И сердце сдавят сильно, чтобы кровь меж пальцев сочилась. Иногда он даже жалел свою мачеху, кто же обидел ее столь сильно, что она так отчаянно возненавидела мир...
Он вовремя опомнился, под дикий треск все принялось заваливаться, Андуин прихватил свой ноутбук одной рукой и поймал на лету стремящуюся окончить свою бренную жизнь любимую кружку, не давай той разбиться на мелкие кусочки, недовольно поглядывая на очередной приступ соседки.
  —  На какие деньги ты собралась покупать? — бровь театрально поползла вверх, на всякий случай ноутбук он на колени положил, а чашку на пол, чтобы еще раз не попыталась совершить подвиг лемминга от очередной попытки Сильваны тут все разгромить. Холодный морозный воздух сочился из под непроклеенной щели в окне, большие хлопья снега стучали по стеклу, словно просили впустить внутрь погреться. Он вновь вспомнил слова тетки о том, что если отец хотя бы раз увидит, где он сейчас обитает, то силой затолкает в машину и увезет обратно домой, заперев под замок. Увезет от этой холодной комнаты, со вздувшимся паркетом, который укладывали еще во времена палеолита, стен, большая толщина которых состоит из слоев обоев, наклеенных друг на друга, нескольких уховерток, которые прячутся где-то между трещинами, вместе с соседством одного паука, живущего над шкафом, который они тут один на двоих делят и из которого Сильвана иногда его одежду таскает, потому что свою стирать лень. Его увезут от возможности говорить и слушать, быть тем, кем ему хочется быть, а не кем он обязан — прилежным сыном. Он уже давно поймал себя на мысли, что жизнь, такая, ему больше по душе, нежели в большом и до смешного шикарном доме.
  — Мне нужны деньги на распечатку. Сейчас. У Седогрива лимит — не менее сотни страниц и тебе нужно будет их прочитать, а не просто кинуть ему на стол и свалить, как это обычно бывает. Я с тобой пойду, но ничего не обещаю.  —  Андуин устало трет глаза, ему вроде бы не хочется спать, но он устал. Спина отзывается тупой болью и давно переломанные кости в очередной раз начинаю давать о себе знать, ноет и крутит, заставляя поморщиться. Что еще тут можно сказать — иногда сложно отказать, иначе тут будет целое театральное представление на несколько актов, как в конечном итоге может закончится жизнь Сильваны, если ее выгонят из универа и виноват в этом конечно же будет он, а не ее разгильдяйство.
  — И еще кое что. — Он поднимает палец, тыкая прямо в соседку, словно перстом судьбы. — На эти несколько месяцев никаких гулянок и никаких концертов. После работы сразу сюда и отсюда уже ни ногой. Читать и заниматься. Думаю твой приятель переживет отсутствие его фанатки номер один на парочке своих концертов.
Андуин ухмыляется, прежде чем прикрыть ноутбук и все же  подняться с места. Ему и правда нужно было еще чая...[nick]Anduin Wrynn[/nick][icon]https://i.imgur.com/j2Q7ayr.jpg[/icon]