В Силитусе песок приобрел странный цвет, под этим лилово-темным небом он становился каким-то серым, словно пепел, что покрывал скелеты когда-то величественных зданий, разворошенных взрывом и ударной волной. Он поднял голову, рассматривая меч, вошедший в тело их планеты, утопший ровно на половину, но с такими размерами даже это казалось раной страшной, невозможной. И, что самое главное, никто из ныне живущих на земле не могут хоть как-то помочь, не могут унять эту боль. Король смотрел на рану Азерот, осознавая, что даже со всеми своими знаниями, со всеми своими клятвами в помощи ближнему, эту рану он залечить не в состоянии, не может никак помочь и по сути своей просто пыль, по сравнению с чем-то столь масштабным, с чем-то столь величественным.
Он смотрит на небо, туда, где в облаках растворяются очертания столь огромной махины — выше любых гор, выше всего, что когда-либо существовало, рукотворного или же нет. Мощь, что уничтожила столь многие миры, что поглотила их. Он помнил, как это происходило, он видел это и чувствовал. Когда-то давно, совсем еще юнцом, он задавал вопросы и столь сильно жаждал ответов, не осознавая, какую цену за подобное придется заплатить. Он помнил планету, прекрасную и столь не похожую на его мир, где на ярко-лиловом небе расцветало чуть голубоватое солнце ярким цветом; где растения, на ветру столь легко склоняющиеся, были столь не похожи на те, что он видел каждый день. Он видел мир, абсолютно другой, но такой же живой, такой же прекрасный и полный душ. Тот самый, который одним взмахом этого меча уничтожили, разорвали на части, как голодное зверье загнанного зайца, который прекратил свое существование за считанные секунды.
Та же участь ждала бы и их, если бы не...
— Задумался о чем-то серьезном, парень? — Магни оказывается столь близко, даже под этими серыми тучами его полупрозрачный грани искрятся, играются с тонкими полосками света, что все еще могут прокрасться сюда. Многие называют подобный вид вестника воистину чудесным, Андуин же помнил, как вид статуи, что мгновение назад была живым дворфом, привела его в ужас. До того момента он не видел, как умирают, он не мог даже представить себе чего-то столь... жуткого, как обращение в камень, что и произошло с королем подземного царства. Он похоронил его, точно так же, как и весь Азерот, устроили похороны столь пышные, отдавали почести смелости и храбрости, опуская неловкие моменты, вроде тех, что он до последнего желал смерти своего внука, родившегося от нежеланного брака. Думает ли об этом Магни сейчас? Сожалеет ли о тех словах, что сказал когда-то своей родной дочери, что сделал в те времена? Или же мысли планеты полностью вытеснили все остальное, все то, что составляло личность подгорного короля, оставив только оболочку, играющую на свету своими алмазными гранями. Андуин тряхнул головой и улыбнулся.
— Нет я просто... не ожидал, что он будет таким большим. — Ему, кажется, горло сжимает, чья-то невидимая рука все сильнее тиски смыкает, чтобы жизнь ему оборвать. Тонкий, еле различимый шепот, в само нутро забирается, столь вкрадчивый и глубокий, он аккуратно старые надрывы поддевает, пуская кровь там, где, как казалось, все уже давно зажило и Андуин чувствует, словно прекрасно ощущает боль их планеты, словно сам точно так же истекает от ран — не от одной, как могло бы показаться. Сколько таких же было до Пылающего Легиона? Сколько раз они терзали и мучали свой же собственный дом? От этих мыслей становится дурно. Где-то позади недовольно ворчит Валира и носком сапога повсюду въевшийся песок пинает, словно так он обидится и отстанет. Рассыплется как можно дальше и в разные стороны разойдется, как перед шаманов вода расходится.
Рядом совсем мелькает яркая вспышка и в ней легко различить очертания вождя. Конечно же не все приняли весть о перемирии, а жрица и король Гилнеаса так и вообще требовали не прекращать наступление и лишь только напоминание о том, кто именно их народы поит и кормит в эти тяжелые времена, заставили их усмирить пыл. Это было жестоко, но это было необходимо, они посадили на трон убитого горем юнца, прекрасно зная, что им можно манипулировать куда как проще, чем его отцом, не приемлющем, когда что-то идет против его воли, но они забыли одну самую важную вещь: львята рано или поздно вырастают в грозных львов. И кусаются больно.
— Этот... "советник" — рука предательски заныла, но видит Свет, оно того стоило, видеть, как на лице черного принца стирается ухмылка, как из под смуглой кожи в месте удара проглядывает его истинная личина, а взгляд становится удивительно растерянным и даже обиженным — это приносило удовлетворение. Хотя он всю жизнь и пытался доказать окружающим, что все можно решить и без рукоприкладства, со временем понял вещь куда как более важную — некоторые по другому и не понимают. — Не смог бы сказать ничего путного, будь все ответы прямо у него под носом. — Андуин раздраженно махнул рукой, сам Гневион предпочел ускакать отсюда еще до его появления, явно решив не рисковать опять знакомиться с кулаком короля. — Это неважно, самое главное — это Н'Зот и рана, поразившая планету, она... меня волнует. — Такие раны смертельны... для любого живого существа. Он отвлекается, тронув вождя за локоть и привлекая ее внимание. — Нам нужно поговорить...
МАТРИАРХ отвлекает от возможных разговоров, машина, созданная для заботы о планете, что должна лелеять ее, словно заботливая мать, по сути своей лишь вторичный продукт, что не может исправить ошибок тех, кого поразило "проклятье плоти". Андуин хмурится, но при этом кивает, рука сама по себе ложится на пояс, где отцовский меч покоится. Очередная битва, он в этом уверен, но что куда важней, он не уверен, что сможет и правда ей противостоять — злостные шепотки все ближе, копошатся в его мыслях, как и в мыслях каждого жреца, что слышит бездну, взывающую из глубин. Они ведут его в самый низ, туда, где крепко спал их бог — В Ниалоту.... в Нилоту... вниз...
— Мы отправимся сами. — Он подал голос быстрее, чем сам осознал. Лишь только недовольное лицо Валиры маячило где-то за спинами остальных, что так и говорило, как ему достанется, если узнает кто-то вроде Седогрива или его тетки. — Возьмем нескольких агентов, остальных отправим на сбор доступных сил. Времени на мобилизацию, судя по всему, нет. Вместо этого воспользуемся услугами наемников, всех, кто есть поблизости. Утройте возможную награду, скажите, что тот, кто прибудет первым полагаются еще более высокие надбавки. И напомните им, что сейчас мы сражаемся не за чьи-то идеалы, а за наши жизни.
Наверное, стоило бы спросить, что на это думает вождь, но уже было поздно, а со своими наемниками она явно разберется сама. Андуин поправляет кожаные крепления на запястье, исчезая в портале, что перемещает на поверхность, обратно к песку и запаху гнили. Почтение недовольно ведет мордой, словно спрашивая, как долго они еще будут в этом крайне нелицеприятном месте, приходится погладить кобылу по морде, верное животное ластится к ладони, прикрывая огромные темные глаза. Несколько агентов ШРУ внимательно слушают приказы, исчезая в тенях, которых тут не так уж и много, но профессионалам многого и не нужно. Яркий свет портала вновь мигает.
— Надеюсь, вы готовы, вождь, поездка будет достаточно долгой, нам нужно пересечь горный хребет и руины, захваченные противником. И... к тому же... я не уверен, что нас будет ждать только это.
Тихий голос на краю сознания засмеялся.[nick]Anduin Wrynn[/nick][icon]https://i.imgur.com/fbWIoaS.png[/icon]