Окружающие гудели роем потревоженных пчел, кружились и вились, громко и во всеуслышание обсуждая происходящие ныне события, перемалывая их через языки, раз за разом. В этом, кажется, такие разные, они абсолютно не отличались и шептались все со всеми, обгладывая эту новость, как голодная собака кость, неважно кто именно — дико важный великосветский эльф, ушлый гоблинский торгаш или же один из тауренов, любителей жить как истинные дети природы голяком. Даже отрекшиеся в этом хаосе вполне слились с остальными, перемалывая эту новость, из их уст она звучала надеждой несбыточной, очередным обманом, что все можно вернуть так, как было. Старый орк вернулся и привел за собой всех недовольных, они все еще громко сопели и возмущались, им все еще не нравилось положение вещей, но перед силами куда как более значимыми можно было и поумерить свой пыл. Саурфанг был тем еще наивным старым хрычом, но тупым он все же не был, так что вернулся обратно и всех за собой привел. Хотелось бы потолковать с ним на эту тему, но, увы, трогать воеводу не позволялось, слишком важная птица — опять — которую своим существованием не стоит оскорблять. Он скалится, обнажая клыки — когда-нибудь все же удасться добраться до упрямого старика и тогда уже никто ему не поможет.
— Куда это девать? — Голос Орды ухнула прямо перед ним какой-то грязный мешок, столб пыли поднялся в воздух, оседая на и так уже порядком потрепанной, заново залатанной, одежде. Удивительно, какая, все же, это незначительная вещь, оказывается, если ты мертв, защитник заметил эту черту не только за собой, но и за другими отрекшимися, чьи голые кости проглядывали сквозь множественные прорехи в тканях, выбеленные на солнце. Странное ощущение незначительности материальных вещей, которые перестали быть столь уж и значимыми, когда тебе больше не нужно есть или спать, тем более демонстрировать себя другим, когда все твое существование противоречит чему-то обыденному.
— А мне почем знать, просто выкини этот мусор. — Натанос безразлично кивает головой куда-то на окружающее пространство и слышит, как шаманка фырчит. Для той, кто должен быть голосом, она крайне неразговорчива, из-за чего, собственно и была в любимчиках у самого защитника, который болтливых желторотиков своей второй жизни уже порядком нагляделся. Хватило во времена, когда еще пытался из них сделать более или менее пригодных к службе, в надежде, что кого-нибудь из них все же сожрет нетопырь, а он сделает вид, что недоглядел. Тот, кто меньше открывает рот, тот чаще добивается успеха и не только в данном случае — вбить это удавалось не всем. Герой только пожала плечами и пнула мешок еще раз, хлипкая тесемка развязалась и из него выпала атрофированная, искореженная лиловая клешня, дохнув на них запахом разложения и гнили.
Древний бог и правда не собирался так просто сдаваться, особенно теперь, когда среди песков можно было различить очертания давно забытого города, что словно дымка возникал то в одной части пустыни, то в другой, а среди барханов то тут то там появлялись создания, порожденные больным разумом. Безумие, медленно охватывающее окружающих, было заметно чуть ли не физически — дрожащим воздухом и привкусом затхлости, сладковатой гнили. Чем дальше, тем хуже, несколько жрецов уже пронеслись голышом по главной улице с визгом, что они все умрут и конец близок, вот только окружающие были куда как больше заняты либо аукционными торгами и жалобами на заломанные цены, либо попытками упиться в хлам в рядом же стоящей таверне, а оттуда и не такие выбегали. Остальные представители их славного ордынского содружества были заняты чем угодно, только не тем, что нужно. Терон продолжал бубнить, что войска Альянса слишком близко к границам Чумных земель и что надо срочно этим заняться, после чего сбежал в столицу эльфов и не показывал оттуда носа, а его советники говорили, что он и правда где-то на границах; Натанос был не удивлен, Терону всегда куда как больше нравилось махать мечом, нежели сидеть с бумажками. Талисра волновалось только за произвосдтво своего драгоценного мана-вина и выказывала недовольство, что, дескать, новые работники, которых им в Сурамар прислали, не выполняли свою работу, пандарены только ели да спали, орки спились с живущими в низине врайкулами, а гоблины так и вообще принялись барыжить какими-то винными напитками низкого качество прямо на улицах их города. У Бейна не слишком вовремя ударила весна в голову и он занимался только прогулками с понравившейся ему вождем крутогорских тауренов, делая бесконечные комплименты ее рогам, а самого бывшего следопыта начинало медленно тошнить от такой приторности, хотя раньше он даже не задумывался о том, что его тело все еще способно исторгать что-то из желудка. Галивикс продолжал считать золото и азерит, потирая свои сальные ручки и не забывая при этом выдавать экономически выгодные идеи — одна лучше другой для его кармана, естественно. Эйтриг подал письменное прошение наконец врезать гоблину и Натанос был на волоске от того, чтобы подписать его. Зандаларская королевишна так и вообще решила проигнорировать их предложение посетить переговоры, было бы на что обижаться, Орда и Альянс постоянно жгли свои города, но ведь все еще дружили… относительно — пусть немного подуется, для детей это бывает полезно.
Скука от окружающего была просто невыносимой, на него смотрели десятки глаз — недружелюбно смотрели, кстати, все ожидая, что он выкинет что-нибудь этакое, как до этого часто бывало. И злее всего смотрела лишь только одна особа. Натанос очаровательно улыбается дренейке, по ту сторону их импровизированного круга, который толпа собрала вокруг властителей двух фракций, показывая острые клыки из под верхней губы и слегка поклонившись. Стоявшая рядом Голос тихо вздыхает, ей такие игры не по нутру, ей куда как проще общаться с духами природы, чем с живыми, Натаносу же привычны крики и проклятия, нежели дипломатические речи, которыми собираются сегодня сыпаться, он отчаянно ищет возможности вернуться к привычному, потянуться к ненависти, для него столь знакомой.
— Как твоя нога? — промурлыкал защитник, чуть щуря глаза. — Не болит?
Это было веселое приключение в Штормграде, конечно, оно пошло не совсем по плану, кто же знал, что в старом хрыче проснется пироманьяк и он начнет поджигать за собой улицы. а взбеленившаяся морозная ведьма начнет поливать их острыми сосульками. Подумаешь, пытался подстрелить ее племянника — он же не попал! Но все же приключение было знатное, а еще они стянули один из кораблей — из маленьких пакостей строится победа. В данном случае победой можно было назвать внушительный флот, обвешанный золотом в таких количествах, что удивительно, как не тонет под своим же весом.
— Почему ты такая хмурая? Неужто такой день, полный мира, может быть плохим? — Натанос тихо фыркнул, продолжая улыбаться, ему и правда было интересно — через сколько взорвется рогатая служительница Света. — Может что-то случилось? Неужто вы поссорились, какая незадача, ох уж эта горячая молодая кровь… — имени он не называл, но и не нужно было.[nick]Nathanos Blightcaller[/nick][icon]https://i.imgur.com/aCy5Ru1.png[/icon]