http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/2202/753034.gif http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/2202/31559.gif
прототип: richard armitage;

hunter [охотник]
— bungie's destiny —

Раньше обычный человек, теперь же тот, кого называют Стражем. Ночной охотник из-за стены, далеко не душа компании. Спросите лучше его Призрака, он с удовольствием ответит и еще много чего растрепит.

[indent] Он открывает глаза на холодной земле, в нос бьет запах резкий и удушливый, разложившейся плоти и машинного масла. Перед глазами мельтешит какой-то предмет, суетится, ворчит, недовольные нотки мелкими иголками впиваются в сознание, а потом и вообще начинает в спину пихать.
[indent] - Вставай, Страж.
[indent] Это заставляет вздрогнуть - это его имя? Ему кажется, что это не имя, так, звание обычное, но маленький летающий предмет обращается к нему, шевелит своими металлическими гранями в нетерпении, ему очень нужно, чтобы тот, кого Стражем назвали наконец поднялся. Он оглядывается, он понимает, откуда этот запах - тела, сотни и тысячи тел, сваленные в общую кучу, некоторые в неестественно переломанных позах, другие наоборот, ощущение, что они были еще живы, когда их в общую кучу кинули. Рвотные позывы застревают в горле, но на землю он выплевывает только отдающий желчью сок. Тот, кто зовет себя призраком, замечает, что такие виды для таких слабых тел, вроде этого, действительно могут быть шокирующими. Он вновь и вновь повторяет, что надо уходить, вдалбливает эту истину отбойным молотком прямо в голову и Страж идет, просто в надежде, что так мелкий назойливый механизм, наконец, заткнется.
[indent] Ха...

[indent] — Ты мог бы придумать себе имя. — Призрак вращает своими окулярами одного-единственного визора, нависнув неумолимым роком, как обычно, охотник старается не смотреть на него, все-равно лишний раз задирать голову не хочется, где-то в области затылка все еще отдается головокружением после их последней вылазки на территорию Европы. Не надо было высовываться, отзвуки гранаты все еще яркими пятнами где-то в глазах отсвечивают.
[indent] — Зачем? — стрела в пальцах отдает холодом. Какой-то экзо в городе спросил, зачем ему лук, если есть куда как более действенные винтовки, он же спросил, зачем ему рот, если он им все-равно ничего путного сказать не может. Драки тогда удалось избежать только потому что влез кто-то из более высоких шишек. — Имена для живых. Для тех, у кого есть история.
[indent] — Отлично. И будут к тебе здесь и дальше обращаться "эй ты" - очень хороший план, надежный, как...
[indent] — Мы здесь все-равно не задержимся.
[indent] Призрак делает кульбит в воздухе, он злится - он всегда так делает, когда чувствует недовольство, перед тем, как разразиться гневной тирадой, перед тем, как опять начать спор. Охотник видел, как другие Стражи общаются со своими Призраками, тепло, доверительно, для кого-то это просто инструмент, для кого-то единственный друг в этом огромном мире. Ему же, по всей видимости, достался самый невыносимый Призрак, тот, который пытается помыкать своим Стражем при любом удобном случае. Несколько прохожих удивленно косятся, стараясь отойти подальше, в этом городе - слишком большом городе - так много странностей, что и привыкнуть можно. Еще одна причина держаться от него подальше. Этот город пустой, не смотря на обилие в нем жителей, остатки цивилизации, мелкие крохи, в которых еще каким-то чудом теплится надежда. Их завоевывали, на них охотились, но они все еще здесь, думают, что если прижаться поплотней друг к другу, сгруппироваться, то станет полегче. Охотник поднимает голову, яркие белые пятна вспыхивают у края глаза, на грязно-сером небе пробивается опостылевший силуэт - не полегчает.

[indent] Скелеты домов, кратеры, в которых скапливается мутная вода, ржавые и прогнившие постройки, остатки величественного и потерянного. Это все - знакомо, это все - понятно. Тут нет надежды, тут нет обмана в виде попыток выстроить что-нибудь новое на старом, лишь только остатки надгробий без имен. Стоит ли проклинать Странника за то, что пришел в этот мир? За то что привлек собой внимание Тьмы. заставил обратить взор этой огромной силы? За то что воскресил его, еще сотни таких же как он, детей, брошенных на произвол судьбы. Для великой космической силы Странник казался охотнику крайне безалаберным в этом плане. Призраку он эти размышления не озвучивает, а то дитя Странника опять обидится, по-настоящему, и перестанет с ним общаться. Говорят, что некоторые Призраки отказывались воскрешать в очередной раз своих Стражей, если что-то шло не так; говорят, что некоторые Призраки даже могли убить Стража, если вдруг он переходил черту. Где эта черта он, конечно, знать не хотел, интерес мог привести отнюдь не к чему-то хорошему. Осторожность превыше всего. Под пальцами холодный метал, узор на медальоне стершийся, какие-то линии и точки, наверное, они что-то значили для него, наверное, они бы могли подсказать ему, кем он был до того, как открыл глаза в свалке полуразложившихся трупов. 

[indent] — Натаниэль! — звонкий голос над ущельем эхом отдается, заставляя голову приподнять. Девочка перепрыгивает сломанную тачку, несется к нему, пыль под ее ногами клубится - скоро засуха, не будет дождей, не будет и скудной растительности, не будет растительности - животные покинут как ущелье, так и долину, а без них и мяса не будет. Он на секунду замирает, лук в его руках тяжелый, к земле тянет. — Натаниэль, мама недовольна!
[indent] — Катиш постоянно чем-то недовольна. — Он коротко вздыхает, в последний раз проверив плечи оружия и отправив его в колчан. Девочка смотрит на него выжидающе - а Натаниэль знает, чего она хочет, чтобы с собой взял, чтобы научил, чтобы так же она умела читать следы, умела стрелять, умела выживать не смотря ни на что, не смотря на то, что этот мир уже давно умирает, что он катится в саму бездну, а таким как они остается только наблюдать. Он гладит ребенка по голове - это его очередное "нет". — Скажи ей, что волноваться не о чем, я вернусь через пять дней и с припасами.
[indent] Или не вернусь вовсе - но эту часть пока еще рано ей озвучивать, впрочем, наверняка ребенок и сам все прекрасно понимает. Ее лицо в утренних лучах кажется слишком острым и худым, старшие отдают детям половину своего рациона, но этого недостаточно и в данном случае даже глупо - что станется, если на них нападут, а все возможные защитники не смогут даже оружие поднять. Кто их защитит? Стражи? От этой мысли хотелось фыркнуть еще более злее чем обычно.
[indent] Натаниэль в очередной раз треплет ребенка по голове - он забудет ее лицо, он забудет лица их всех, он забудет их имена, он забудет и свое собственное имя. На ее шее висит медальон, на его точно такой же - чтобы отличать своих, как говорят старейшины, чтобы всегда найти путь домой, даже через сотни миль, даже через сотни лет... Внутри останется только цель, которую он и сам до конца не осознает. Он будет ненавидеть Город, но не будет понимать почему, он будет приходить на ферму, смотреть на эту жизнь и что-то в области груди будет сдавливать до боли, до невозможности дышать, но он никогда не вспомнит отчего. Он никогда не придумает себе имени потому что свое уже не вспомнит, а чужое... чужого никогда не желал.

пример игры

Он точно крышей поедет на этом гребаном морозе.
Тонкое облачко белого пара медленно растворяется в этой синеве, на удивление хорошая погода для такого гадкого настроения с желанием убивать и лишать отдельных конечностей отдельных личностей. Руки без перчаток на таком холоде неприятно пощипывает, но Призрак уже давно уверил его, что от такого мороза он точно не сдохнет — очень часто видел, от какой температуры загинались по настоящему,  так что сейчас и жаловаться не стоит. У Охотника на зубах осел пепел и гниль, вкупе с раздражением и задетым эго, что неприятно где-то внутри скребли его — это ощущение вот совсем не нравилось. Странно, но когда он проснулся, впервые, там, среди горы трупов, то уже прекрасно понимал, как функционируют такие понятия как неудобство или радость, злость или грусть — он не учился им заново, он просто уже знал, чего нельзя было сказать о воспоминаниях прошлого, как будто кто-то белой краской часть сознания закрасил. Он прекрасно помнил, как правильно натянуть лук, так чтобы стрела полетела дальше и точнее, но абсолютно не помнил, откуда вообще этих знаний понабрался.
"Будешь часто о таком думать — башка лопнет"  — маленький надоедливый кусок летающего метала, к сожалению, заткнуть было ну никак нельзя, Призрак активно мельтешил вокруг Охотника, скрашивая его постоянное одиночество и говоря сразу за двоих, постоянно ноя, словно сварливая жена, о том, как в этом месте все запущено и что делать им тут нечего. Занятно, что и значение этого сравнения он тоже знал. Была ли у него такая сварливая жена, когда он еще жил или же она была у кого-то другого, достаточно близкого, чтобы видеть это живым примером перед глазами? А может он читал об этом в прошлой жизни? И если да, то почему именно эти воспоминания остались, а другие...
И правда башка лопнет. Приходится шарф дотянуть до носа, так, чтобы вырывающиеся белые облачка не выдавали его положения. Увы, в такую погоду именно температура была главной виновницей возможного засвета, именно она выдавала месторасположение получше огромной красной точки. Белый снег припорошил сверху, но не особо укрывал, не до конца, что уж говорить о темном дуле винтовки, выглядывающем из под сугроба. Часть он, конечно, обмотал тряпкой, которую нашел на каком-то складе, но не до конца, не хватало закрыть прицел в попытках переусердствовать в маскировке. В прицеле мелькали остатки прошлого века, сгруженные вместе под стать крепости, сооруженной из мусора, среди которой мелькали редкие тени и...
— Я вижу ее! — Его призрак оказывается у самого уха, чуть ли не сиреной голося на всю округу, что приходится на него шикнуть.
— Погромче можешь? Нас еще не все в округе услышали, — рык рвется откуда-то из груди, заполоняет легкие желанием выкашлять всю злость.
— Просто удивляюсь этому стражу... она готова бежать к тебе, в какую бы дыру не залез... — призрак делает резкий кувырок и его металлические грани двигаются вокруг единственного окуляра.
— Ты к чему клонишь, Мелкий? — он все же отвлекается от прицела, силуэт пропадает из поля зрения, лишь только образ его извечного летающего незатыкающегося собрата рядом остается вокруг.
— Тебе не кажется это странным, нет? — пластины сдвигаются, словно брови у хмурого человека. — Что ей от тебя нужно, что от тебя вообще можно взять, живущего... тут.
Охотник хмурится — это те вопросы, которые не должны всплывать в голове, просто потому, что они слишком сложные. Он покидает свою позицию, медленно скользя вниз, крепче сжимая винтовку в отмерзших руках. Конечно лук был ему привычней, но из него не прицелишься так же далеко, не поразишь единичную цель и, хоть он и осознавал, что оружие винтовка вовсе не его, не мог загубить всю возможную операцию из-за собственного эгоистичного желания комфорта даже в этом. Звуки боя уже были близко, кажется, его все же не дождались и устроили пальбу. Он сворачивает за угол, скользя по ледяной корке и снегу, огибая нагромождения хлама и стреляет как раз в тот момент, когда делают замах.
— Ты должна была быть тише. — Он спокойно носком сапога отодвигает тело, переворачивая его на спину, так что чуждое лицо смотрит прямо в небо погаснувшими глазами. Сзади недовольно кряхтит его призрак, как бы напоминая, что он опять делает не так. Охотник вскидывает винтовку на плечо и убирает с носа шарф, так что белый дым завихрениями начинает виться при каждом выдохе. — Спасибо, что пришла.
Он смотрит пристально, всегда так смотрит на каждого, Мелкий повторяет, что от этого остальным неуютно и они стараются побыстрее отвести взгляд и уйти, но, что интересно, она никогда не уходит и взгляда не отводит.
— Основная группа расположилась там, где был топливный склад. — Он рукой показывает  на нагромождения железа и пластика, что хоть немного напоминает очертаниями обычное строение. — Я насчитал как минимум пятнадцать. Лучше не рисковать, заманить их в узкое пространство, где они не смогут окружить и уже оттуда начать действовать. Если бы было время, я бы смор сделать несколько растяжек...
Но времени у них уже не было...