Sekiro: Shadows Die Twice  •  Секиро: тени умирают дважды
Sekiro [One-Handed Wolf]  •  Секиро [積 Сёки - “однорукий”, 狼 Ро - “Волк”]

-- --
36. бессмертный. шиноби клана Асина, телохранитель молодого господина Куро. Munetaka Aoki.

описание персонажа:
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
群れのないオオカミは一人で死にます
У него не было имени - очередной сирота эпохи Сёнгоку, кровавой и жестокой, он бродил и скитался, больше зверь, нежели человек, впитывая в себя пролитую кровь кланов, бьющихся за власть, с полей сражений подбирая себе средства к существованию. Так и однажды, в очередной раз, рыская между мертвых и павших после битвы Иссина и Тамуры, он натыкается на острый клинок, абсолютно не боясь своего возможного убийцы и заглядывая ему в глаза. Филин, как оказалось, оценил смелость мальчика и взял его к себе на воспитание, отправляя в горы, туда, где расположились владения клана Асина, того самого, которому теперь придется служить мальчику. Его зовут Варо - молодой волк, мальчик немногословен, тих, прячется ото всех, кроме своих учителей - Филина и Бабочки - двух прославленных шиноби. С возрастом характер Волка не изменился, он был все так же немногословен, зато, хотя бы, перестал бояться и шугаться людей, впрочем, те сами обходили его стороной, говоря, что у шиноби глаза волчьи, злые и голодные.
Когда в поместье появлялся молодой носитель древней крови, Волк стоял на коленях перед дверями его комнаты, а Филин говорил, что с этого мгновения и до самой смерти, Волк верный шиноби молодого господина Куро и клятву это ничто не разобьет. Волк считался хорошим учеником и сыном Филина, опозорить себя, означало опозорить и его, а этого шиноби никак не мог допустить. В эту ночь он оказался навеки связан с носителем древней бессмертной крови, являвшимся всего-навсего маленьким ребенком, слабым и беззащитным. И, хоть клан Асина и являлся самым сильным, хоть Иссин Асина и доказал, что нет ему равных во владении мечом, ничто не могло усмирить человеческую жадность, охочую до бессмертия и желания жить вечно, не только за пределами дома, но и внутри него, и Волк замечает, каким испытывающим взглядом смотрит на маленького господина Куро Генитиро Асина, видя в нем не ребенка, но инструмент к величию рода.
井戸の底に忠実な狼
В одну из ночей, когда глава дома Хирата отправился на очередную битву, прославляющую их клан, поместье оказалось беззащитным, чем и воспользовались бандиты с низин. Сам Волк тоже был далеко, но зарево от пожара, устроенного в поместье не заметить никак нельзя было и Волк быстро добрался до разграбленного дома Хирата, обнаруживая у одного из обломков умирающего Филина. Старый шиноби требует от своего приемного сына исполнения Железного кодекса и посылает его в погоню, искать божественного наследника, которого шиноби поклялся охранять. Куро прятался в храме, но был далеко не один, Бабочка, знающая о бессмертии, что может подарить божественный наследник, пожелала жить вечно, но Волк и его клятва не позволили совершиться подобному; в ходе битвы, шиноби все же удается одолеть свою учительницу, что растила его, перед смертью даже получив похвалу, но абсолютно забыв, что удар может прийти откуда не ждали и некто, подкравшись со спины, пронзает Волка мечом и оставляет умирать в горящем храме. Здесь и должна была закончиться история шиноби, но сквозь обломки пробрался молодой божественный наследник, не желавший, чтобы его верный слуга умирал. Куро дарует Волку то, чего все так отчаянно желают - бессмертие, связывая их вместе одной кровью. 
Они бегут в горы, туда, где древняя магия все еще сильна, а землями правит клан Асина. Проходит три года и Иссин Асина оставляет пост главы клана, которое занимает его верный ученик Генитиро. Новый глава клана видит, что силы их противников растут и только кровь божественного дитя способна даровать их редеющей армии победу. Но Куро отказывается даровать бессмертие, говоря, что за это есть своя огромная цена, которую невозможно уплатить. К тому же, он уже выбрал одаряемого - своего шиноби Волка - и более никого. Генитиро не устраивает такой ответ, он пытается схватить мальчика, Волк заступается за него, в итоге завязывается драка, подоспевают другие солдаты клана, они вяжут волка и кидают его на дно колодца, а молодого господина Куро увозят в Лунную башню. Во время падения с высоты Волк разбивает себе голову, но кровь бессмертного дитя не дает ему погибнуть, лишь только наградив амнезией, Волк забывает абсолютно все, становясь никем на дне колодца. В это время живущий в уединении Иссин Асина узнает о происходящем и посылает свою ученицу Эмму выполнить свой долг и н едать использовать божественное дитя. Эмма отправляется к колодцу и помогает Волку вспомнить его клятву и его обязательства. Вновь вернувший себе отголоски памяти, шиноби отправляется на поиски своего молодого господина и пытается сбежать с ним через тайный проход, но их настигает Генитиро. В ходе их схватки самурай из Асина отрубает Волку левую руку и оставляет его умирать, забирая Куро с собой.
鋭い鉄の歯
Волка спасает Буши из Аретеры, бывший шиноби, тоже калека, ныне работающий резчиком при храме. Он отдает свой протез левой руки, который ему когда-то сделал один выдающийся мастер, но который он сам ненавидел и не уничтожил только потому, что чувствовал, что кому-то он да пригодиться. Он называет шиноби Секиро - однорукий волк, а Эмма напоминает, что у него все еще есть обязательство перед божественным дитя Куро. Волк вновь отправляется на поиски своего господина и вновь его находит, в очередной раз сталкиваясь с Генитиро. Желая спасения клана, глава дома Асина готов даже отвергнуть свою человечность, испив из Первоисточника и обратившись в монстра. Но даже это не помогает и Волк все же одолевает Генитиро, пусть тому и удается уйти, но слишком ослабленному. Казалось бы, конец, молодой господин свободен, но все н етак просто. Куро говорит, что распространившееся по долине драконье поветрие есть ни что иное, как побочный эффект бессмертия его самого и Волка; что само по себе бессмертие лишь только воровство жизненных сил тех, кто окружает владеющего божественной кровью и что Куро хочет избавить и себя, и Волка от этого. Секиро готов помочь своему юному господину, но тут появляется Филин. Отец шиноби желает того же, что и все остальные - бессмертия, требуя от сына подчиниться древнему кодексу шиноби, где отец превыше господина и отречься от своей клятвы. Волк отказывается и вступает в схватку со своим отцом, в конечном итоге побеждая. Вместе с Куро они остаются в замке Асина, где пытаются найти способ избавиться от своего бессмертия. Они узнают историю Такэру - предка Куро - что тоже мечтал избавиться от своего дара, но не успел собрать все ингредиенты для этого. Неизвестно, как же все же погиб Такэру, но божественный наследник не собирается останавливаться, отправляя своего шиноби на поиски трех ингредиентов для открытия врат во Дворец Первоисточника.
Секиро отправляется за белоснежным цветком лотоса, что растет в расщелинах и охраняется ужасным монстром, а также за камнем чревоношения, что находится в деревне Мибу, жители которой сошли с ума от отравы источника. Во время поиска клинка бессмертных Волк обнаруживает, что монахи храма Сэмпо тоже пожелали себе бессмертие, пустив в свои тела паразитов и проводя эксперименты над детьми, дабы создать своего божественного наследника. Единственную выжившую после этих экспериментов шиноби находит вместе с мечом, что она хранит у себя. Очиномико одинока и слышит голоса всех тех, кто умер в агонии, являясь искусственно созданной божественной наследницей и не желая для себя такой участи, она, тем не менее, помогает Секиро и даже начинает общаться с Куро; девочка выращивает рис, а молодой господин делает из него сладкие шарики, которыми всегда угощает своего верного слугу.
Волк вновь возвращается в деревню Мибу, где и находится вход во дворец первоисточника и где обитают дворяне рода Мибу, все же добившиеся бессмертия и превратившиеся в жутких монстров. Волк встречает первородного божественного дракона с которым обязан сразиться и добыть для своего господина слезы дракона, дабы лишить и его, и себя бессмертия. Но, по возвращению обратно в замок Асина, шиноби видит, как агенты министерства нападают на замок, а резчик Буши обращается в огромного демона. Шиноби спешит к своему господину и пытается увести Куро, используя тот же самый тайный проход, что и в первый раз, но вновь встречает Генитиро, на этот раз обзаведшегося черным клинком бессмертного; наследник Асина так сильно н ежелает увядания клана и возможного лишения силы бессмертных, что приносит себя в жертву, возрождая Иссина Асина. В ходе схватки оказывается ранен Куро, что не хочет, чтобы кто-то другой лишался своих жизненных сил ради его бессмертия; Секиро отдает своему господину слезы дракона, а вместе с ними и подарок Очиномико, что девочка отдала шиноби после очередной встречи, намекнув, что смерть не всегда выход. Душа Куро покидает его тело, но не исчезает, присоединяясь к десяткам других душ, что в свое время обитали вокруг искусственно созданного божественного дитя из храма Сэмпо. Куро все еще где-то там, жив, и Секиро отправляется с Очиномико на запад, туда, откуда пришел первый божественный дракон, дабы спасти Куро, себя, а также всех остальных от проклятья, что дарует бессмертие. 
これまでの道路

дополнение:
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Кровавый Туман - божественный наследник и тот, с кем он поделился своей кровью, не могут умереть; вместо этого первопричинная сила вытягивает жизнь тех, кто оказался поблизости, заражая их драконьим поветрием. Так и Секиро, наделенный даром бессмертия, сам умереть не может, но любая смертельная травма заставляет всех окружающих его людей страдать. В качестве доказательства, что кровь божественного его тронула, правая сторона лица Волка абсолютно серая, а волосы седые.
Искустный шиноби, превзошедший даже своих учителей и даже Иссина Асина. Носит с собой колокольчик, который подарил ему Куро. Обожает сладости - леденцы, конфеты, пирожные, неважно, что где-то валялись, что упало у шиноби, то упало на газетку - голодное детство сказалось.
Клык Волка - протез резчика Буши из Аретеры, который он отдал Секиро; нагромождение механизмов, кошки, крюки, боевой арсенал, который обратил увечье в некий плюс.
Кусабимару - клинок клана Хирата, дарованный Волку его юным господином.
Красный клинок бессмертного - забирает человеческую душу.
Черный клинок бессмертного - лишает душу тела и открывает врата в мир мертвых.

✗ связь с вами:

✗ секретное слово:

✗ другие персонажи на проекте:
- Джорах Мормонт -

пробный пост

Родные просторы казались чем-то чужим, каким-то странным. Особенно сейчас, когда под ногами хрустел не песок, а галька, когда море шумело не призывно, маня теплыми водами, а яростно, предупреждая, что всякий, кто сунется, сгинет навеки. В отличие от юга, север никогда не скрывал своей жестокости, обнажая ее, демонстрируя и не увиливая, той самой северной прямотой, которую так порицают на юге, ведь, и правда, чего скрывать от северного народа, такого же прямого, сурового, из-за этого всего.
Драконий Камень, все же, отличался от Медвежьего Острова. Здесь было не столь много снегов, зато шторма, бушующие почти бесперебойно, заставляли словно саму землю стенать, содрогаясь от катаклизмов, как бы предупреждая, что еще немного, и последний оплот Таргариенов постигнет та же участь, что и Старую Валирию; Джорах видел останки этих мест, то, что погребли под собой пласты земли и огонь самой земли, до сих пор, пусть и спящий, но показывающий свою мощь. Впрочем, было на острове и нечто еще, словно морок или привидение, еще немного и можно лицезреть, как огромная армия на своих кораблях движется к Черноводному Заливу, дабы покорить Вестерос. Кто знает, возможно, именно на этом месте сотни лет назад за этими кораблями наблюдал Эйгон Завоеватель, где сейчас стоит просто Джорах Мормонт, чей разум улетает слишком далеко.
Они здесь, не так ли? Столько лет подготовки, планов, разговоров, но всегда так далеко, так недостижимо. Кажется, что все это лишь плод воображения, просто стоит моргнуть еще раз и вместо сурового морского ветра вновь по щекам хлестнет обжигающий эссоский бриз, ударит в глаза песком и напечет голову. Но холод никуда не проходил, а плащ уже давно покрылся солеными морскими каплями, а значит и правда — смогли. Сколько раз он клялся кхалиси, что этот момент наступит, но, признаться, до последнего и сам не верил. Что им мешало остаться в Миэрине, что мешало править исконными землями древних предков, а не рваться за троном, о котором собачатся так много королей? Ему этого не понять, он не королевских кровей и никогда не был, для него трон это просто стул, на который можно взгромоздить свое седалище; ни он, ни корона на голове не определяют статус. Определяет кровь, та, что по венам течет, та, что не дает сгореть в огне и ценнее всех регалий. Джорах не сомневался в своей верности, но сомневался во много еще чем...
Мимо пролетели драконы, взмахнув широкими крыльями, обдав стоящего на верхней террасе рыцаря потоками холодного воздуха, что толкнули в спину к самому краю. Вот кому действительно было раздольно — Драконий Камень был построен специально, дабы содержать в себе детей огня, не сажая их на цепь, кругом лишь только безбрежное море, да корабли, а если не свои, то так даже лучше, дети их королевы попрактикуются на настоящих живых целях перед предстоящими сражениями. Мормонт тяжко вздохнул. Все же бои уже были, уже состоялись. Произошли и первые потери, как ему успел рассказать Тирион за бокалом вина, что перерос в бутылку, а за ней в еще одну и еще; Сгинули и змейки дорна, сгинула и леди из розовой долины, которая, как ему рассказывали, могла дать фору каждому. Зато и новые союзники появились, пришли с севера с не самыми приятными новостями о сказках, которыми его пугали более старшие дети, когда он был совсем еще ребенком. Белые ходоки — мертвые, что не пожелали умирать, что армией двигаются по направлению к Стене и не нужна им ни вода, ни пища, ни отдых, а от ран им не больно; неважно, кем они были раньше — тебя они уже не вспомнят и разорвут на части, даже не поколебавшись. Раньше бы Джорах сказал, что сказки, но раньше бы он и про драконов так сказал, тем не менее, вот они, выписывают в небе узоры и громко при этом извещают о том, что довольны и разыгрались. Наверное, он все же провел с ними слишком много времени, раз так прекрасно стал распознавать драконье настроение.
И еще кое-что его волновало, нечто поистине тревожащее сердце. Недавнее сражение с армией королевы Серсеи, которое сам он не застал, зато Червь описал в красках, подсев к ним с Тирионом где-то после первой или второй бутылки. Все, от самого начала, как армия дотракийцев пришла на помощь, вместе с кхалиси, верхом на Дрогоне, как дракон выжег обозы армии Ланистеров, как проходило это сражение и как королева поступила с теми, кто ей присягнул... и кто отказался. Мысль о том, что единственными, кого сожгла его кхалиси, предав драконьему, были Тарли, те самые Тарли, чей сын и брат излечил его от серой хвори, заставляло крутить живот и ощущать, как нечто гадкое заползает куда-то в сознание.
Как там говорится... когда рождается Таргариен — боги подбрасывают монетку; на одной стороне величие, на другой безумие. И никогда толком не разберешь, где величие может перерасти в безумие, когда оно станет пожирающим все огнем. И что может сделать с Таргариеном... Визерис тоже, поначалу, казался ему достойным правителем, и пусть сравнивать сестру и брата смысла не имеет, эти мысли не вытравить из головы, ни морозным воздухом, ни изнуряющими тренировками, ни дорогим вином, которое Тирион добывает неизвестно где.
Шум крыльев стал более отчетливым, послышался скрип когтей о каменную кладку и из-за стены показалась голова Рейгала, взирающего на него своим желтым оком. Был бы перед драконом не Джорах, но кто-то другой, незнакомый, далекий, можно было бы подумать, что один из детей королевы проголодался и решил перекусить рыцарем, но, ведь как уже мужчина говорил сам себе, он знал этих драконов с младенчества, прекрасно осознавая, чего они желают и о чем мыслят; да и просто так на стену замка дракон не опустился бы.
— Кхалиси. — Мормонт развернулся, поклонившись своей королеве. Дракон за спиной не обращал на него внимание, требуя того лишь от своей матери, под крики братьев где-то в небе.
— Моросит дождь, моя королева, вам лучше здесь не задерживаться. — На всякий случай он и свой плащ запахнул, от воротника стало отчетливо пахнуть мокрым животным, но холодные капли помогали привести мысли в порядок и хоть как-то рассортировать их по отдельным нишам в собственном сознании. Джорах поежился, даже не от холода, что для жителя медвежьего острова был не так уж и силен, но от собственных мыслей.
— Я слышал о битве у Черноводной, кхалиси. — Джорах заложил руки за спину и выпрямился, они были одни, но все же, даже в личном общении не стоит забывать, что она его королева. - Блестящая демонстрация силы и первые шрамы у Дрогона. А так же, кое-что еще... — он внимательно посмотрел на Дейнерис и тихо вздохнул. — Я не могу сказать, что меня порадовало известие, что непокорных вы сожгли. Признаться... это меня сильно расстроило, кхалиси. Это было... жестоко.