Aidan Cousland, 41 y.o. | Айден Кусланд, 41 год [Dragon Age | Век Дракона] Chosen appearance viggo mortensen| Выбранная внешность Вигго Мортенсен

- ONE FOR THE ROAD - [коротко о главном]

Раса: человек со скверной в крови; Деятельность: страж-командор ферелденских Серых Стражей, владелец Хайевера и крепости Амарантайн; Герой Ферелдена; канцлер Денерима;

Способности и особенности: кровь порождений тьмы заставляет "слышать" оскверненную кровь, даже если она находится вдалеке, таким образом, серые стражи всегда знают, с какой стороны на них нападут; так же кровь позволяет слышать и самого пробудившегося древнего бога, видеть его сны и иногда даже отвечать ему; только Серый Страж может сразить Архидемона; прекрасный воин и витязь, ловко обращающийся с мечом и щитом, впрочем, способный показать и пару других трюков; Ориентация: на защиту родины

- REMEMBER ME FOR CENTURIES - [общие сведения]

Хайевер полон прекрас — всего пара часов пути на юг — и ты уже у моря, волны нахрапывают на каменный берег, показывая свою силу; отправься на запад, и столкнешься с паломниками Андрасте у огромной часовни, вымаливающими прощения за свои грехи у невесты Создателя; на востоке же ждет столица со своими высокими домами и тесными улочками, утопающими в грязи; лишь только на севере все так же спокойно — высится башня магов у озера Каленхад, подпирая собой небосвод. В своем мире Айден был счастлив — он знал каждый уголок земельных владений, то, чем они живут, чем дышат. Младший сын, он не наследовал земли, да и не желал, по крайне мере не желал ту ответственность, что свалилась бы на его плечи, всю ту важность, которую нес отец, а после него нес бы Фегрюс. Это старший Кусланд должен быть важным, всегда собранным и принимать тяжелые решения, это он должен был жениться и произвести наследников, а Айден же... чего желал Айден не знал и он сам. Наверное, приключений, тех самых, о которых иногда рассказывала мать, как выходила в море на корабле, как брала на абордаж орлесианские суда, как сражалась и искала для себя побед и признаний. Достаточно сказочное повествование для их мирного тейрнина, особенно когда из всех здешних проблем максимум встреченные разбойники. Да и вместо команды у Айдена лишь только Роланд, рыжий и конопатый сын бана, настолько обедневшего, что не оставалось ничего другого, кроме как отправить сына служить Кусландам. Впрочем, сам Айден никогда не воспринимал его как слугу — как друга, да. Они вместе бегали по садам, сбегали с уроков старого Олдоса и от нотаций матушки Мелолл; исследовать и открывать, о да, маленький Айдан точно знал, что мир его не будет сужен до высоких ворот замка. Фергюс брал его на охоту, а потом они останавливались в ближайшей таверне у деревеньки, коих так много в этих плодородных землях, Кусланд-младший цедил кислое пиво, слушал захожего барда и упивался тем, что было ему даровано. В один такой момент ему в ладонь уткнулся мокрый нос; мабари, как известно, сами выбирают своих хозяев, дабы служить им всю оставшуюся жизнь, вот и беспокойный щенок, последний из помета, слишком слабый, как любят все говорить, нашел Айдена, среди толпы, среди всех остальных. Более всего ферелденцы уважают традиции и своих собак, а погонщик, которому принадлежал помет, даже ничего не взял с "юных сынов тейрна", ведь нельзя настоящего мабари менять на звонкую монету. Росший в любви, в достатке, с возможностью стать тем, кем ему так хотелось быть, а не тем, кем он был обязан стать, Кусланд-младший казался самому себе самым счастливым человеком. Хайевер любил своего молодого господина, как и всю его семью, распускались цветы, гремели праздники, будь это свадьба Фергюса на красавице-антиванке или же рождение их сына, а уж появление внука Брайс и Элеанора Кусланды отметили так, что над морем еще долго разгоралось зарево пылающих праздничных костров. Время шло и для самого Айдена, то самое время, когда стоит задуматься о своем будущем, в качестве рыцаря, конечно же, и никак иначе; он представлял, как появится во дворце в Денериме, преклонив колено перед молодыми королем и королевой, как его подвиги воспоют в песнях, а его семья будет им гордиться. Не было ни одного турнира, в их местных банноротах, куда бы не сумел сунуться Айден Кусланд, выигрывая один бой за другим, влезая в стычки не только на арене, но и вне ее, словно в каждой бочке затычка, да и после, сидя в таверне, перематывать новые ссадины и слушать восклицания Роланда о том, что их когда-нибудь убьют. А он лишь только смеялся, скаля белые зубы и не зная забот сильней, чем саднящая от удара скула. Но все разбилось, словно тонкое зеркало орлесианской работы, в тот самый момент, когда гонец протрубил о общем сборе: на севере видели порождение тьмы,  в огромных количествах, а это значило только лишь одно — Мор. Древний бог, Архидемон, пробудился от своего сна и вылез из под земли, поднимая с собой оскверненных, ведя их в последнюю битву. Он так много читал об этом, о том, как храбрые Серые Стражи, на спинах грифонов, вспарывая небо, наносили сокрущающий удар; о том как короли и императоры забывали былую вражду ради победы над общим врагом и шли рука об руку. Читал об этом и король Кайлан, решивший для себя, что следует реагировать и выдвигаясь с армией в Остагар. Желал и Айден... но отец сказал нет. Клеймо младшего сына оказалось неимоверно тяжелым, а Фергюс улыбался так виновато, говоря, что обязательно пригласит младшего брата в Остагар, как только их первая атака пройдет удачно, а потом уходил прощаться с женой и сыном, ведь впереди его ждал подвиг. Айдену лишь оставалось с ужасной обидой смотреть на то, как хайеверская армия шагает по пыльной дороге, увы, без него, Роланд тогда еще сказал — что ни делается, все к лучшему, мол идем, мой друг, у нас в зале отдыхает настоящий Серый Страж. Ведь Айдену всегда хотелось увидеть защитника этого мира; Старая Нэн что-то опять ворчит на кухне, вот кто хуже всякого порождения тьмы; да и к матери его приехала старая подруга, а у нее такая очаровательная фрейлина; найдет себе Кусланд-младший занятие и без воинской доблести... В эту ночь били колокола часовни-пристройки, казалось бы, ну какая служба посреди ночи, неужто Мелолл совсем со своей молитвой к Создателю перебарщивает, но звон был такой отчаянный, да и Пес его вел себя словно на охоте, когда они стравливали кабана — беспокойно и яростно. Мабари спас Айдена и длинный кинжал чиркнул у самого горла, а не по нему, как планировалось изначально. Кусланд-младший так и не осознал, что произошло, лишь только отметил, что у нападавшего на щите был изображен медведь — знак дома Хоу, того самого, что всегда считался другом в их доме. Настоящая схватка не имеет правил, тут ты не остаешься один на один — на тебя бросаются всем скопом, бьют подло, лишь бы убить, и Айден выживает лишь по воле Создателя, в которого никогда толком и не верил, он чувствует кровь где-то в самих легких от спершегося дыхания и как немеют пальцы, когда он тормошит тело единственного племянника, с ужасом осознавая, что под ногами у него далеко не разлитое вино, а детская кровь. Он не успевает, опаздывает, вновь и вновь — все его прошлое, начиная от учителя и заканчивая даже ворчливой Старой Нэн — проткнуты мечами, нашпигованы стрелами, а глаза стеклянные, кожа бледно-синяя, в отсветах горящего замка настолько зловещая. И Роланд, старый-добрый друг, истекая кровью, запирает за собой дверь, чтобы не дать врагу пройти, последнее воспоминание о друге - звуки бойни из-за двери. Отец и мать, те самые, что сражались с орлесиансами, что пережили войну и долгие лета вместе, лежали на земле и просили Айдана лишь об одном — выжить. Он же стоял и не осознавал, почему должен покидать родителей, почему они просят у него так позорно бежать, а рядом появляется Серый Страж, вырастая, словно неумолимый рок — "Чтобы отомстить" — говорит он и Айден понимает, что Страж прав. Но даже правота не дает ему покоя, не умаляет чувства вины и стыда, за то, что в тяжкий момент он оставил родителей, всех тех, кто был ему дорог, в горящем Хайевере. Старая Нэн всегда говорила, что мужчины не плачут и молодой лорд никогда не должен, но в эту долгую и ужасную ночь он рыдал, оплакивая родителей, племянника и невестку, своего верного друга, слуг, что были ему словно родные, каждого, чья жизнь была оборвана жестокими действиями Рендона Хоу; Серый Страж лишь молчал, продолжая вести Кусланда все дальше, на север — в Остагар. Первая мысль Айдена была, конечно же, найти брата; вторая — спрятаться от него, как ему смотреть в глаза Фергюсу, говорить, что он выжил, а сын и жена брата нет? Но интендант развеял его тревоги, сказав, что полк хайеверского тэйрнира дислоцируется в другом месте. Зато здесь есть юный король Кайлан, тот самый, коему на верность хотел не так давно присягнуть Айден. И король, конечно же, выслушав сына тейрна, ужаснулся, пообещав, что как только закончится битва с порождениями тьмы, Хоу получит по заслугам; стоявший в это время рядом с ним генерал Логейн лишь только покачал головой. У Айдена теперь была новая цель, новые задачи, пока Кусланд шел к древней крепости, он не только познакомился со Стражем Дунканом, но и пообещал присоединиться к рядам Серых Стражей. Дункан был рассудительным и спокойным, настоящим Стражем, бывавшим везде, способным поделиться любой информацией, любой легендой древности. Борьба за великое, исправление ошибок, именно то, что желало неспокойное сердце Айдена, у которого из близких рядом остался лишь только верный мабари. Дункан пообещал, что Кусланд-младший получит свое право отомстить, а вступив в стражи обзаведется и товарищами. Кстати один и них уже ждал их у Остагара, успевая разругаться с местными магами, коих послал круг. Алистер Тейрин был одного с Айденом возраста, веселым, не смотря на всю тяжесть ноши Стража, чем-то настолько неумолимо напоминая Роланда, что на какое-то мгновение он и забыл, какие ужасы произошли и все еще происходят. За Остагаром дикие степи Коркари, а в них дикие авары, хищные звери и порождения тьмы, оскалившие свои полуразложившиеся пасти, готовые рвать и кусать, убить во что бы то ни стало. А еще дикие земли это место для отступников — магов, не принявших Круг, сбежавших от него. Это место обитания ведьм, коих по своей везучести они, конечно, встретили. Морриган — он запомнил. Как запомнил ее желтые волчьи глаза и странный говор, словно ведьма слагала стихи, просто не могла подобрать правильный порядок строф. Она была одета в перья и меха, а в руках у нее вместо посоха была кривая палка с каменьями. Алистер позади фыркал и ощетинивался, хамовник в нем призывал скрутить ведьму и отправить на суд. Айден же рассматривал дикие желтые глаза и слушал томный голос, перекрываемый шумом множества браслетов. Ведьмы диких земель разные, прекрасные и опасные, впрочем, если мать Морриган и была когда-то такой же красивой, то теперь уже толком и не скажешь, но этой старухи стоило действительно опасаться, возможно, даже сильней, чем армии нежити. Посвящение было... не таким, коим себе представлял Айден. Серые Стражи окутаны тайной и теперь понятно отчего, каждая частица их особой силы и их особых возможностей есть ни что иное, как единение с порожденьями тьмы, теми самыми, против которых Стражи должны бороться, и с Архидемоном. Под ногами Айдена два мертвых тела — несчастные, что не прошли посвящение, убитые кровью или же мечом, при отказе,  а в руках у Кусланда чаша, в которой плескается черная кровь, которая течет по горлу вниз, а затем оплетает сознание дикой болью. Ну а в конце... пустота. И голоса. Тонкие, еле различимые, на самой границе сознания. Обратного пути нет и Айден Кусланд отныне и навсегда Серый Страж, защитник этого мира от древних богов и от порождения тьмы. Великая битва обернулась кровопролитием и предательством — Айден даже позволил себе горько хмыкнуть — Логейн покинул своего короля и оставил на погибель от лап порождения тьмы. Кусланд и Алистер пытались прорваться на передовую, но противник был слишком многочисленным, последнее, что помнил Айден была стрела, пробившая его нагрудник и ужасный рык над головой... Никогда не доверяй ведьмам, даже если они спасли твою жизнь, перевязали твои раны и выходили. Флемет, казалось бы, безумная старуха, абсолютно чокнувшаяся на своем болоте, все же была опасней любой армии, но даже она боялась того, что пробудилось из под земли. Она отдает стражам, двум последним, оставшимся в живых после Остагара, соглашения и напоминает, что только в единении сила, а после отправляет свою дочь в помощь. Морриган явно не в восторге отправляться с ними в путь и покидать любимые места, но и матери своей ослушаться не может. В итоге весь путь до Лотеринга Айдену пришлось слушать, как ведьма грызется с Алистером по абсолютно любому поводу. Порождения тьмы наступали, король Кайлан погиб, Ферелден был на грани гражданской войны, а армия была разбита, никто не собирался помогать стражам, но Айден решил рискнуть. Слово древних все так же сильно и он точно уверен, что так просто не сдастся. Их маленький отряд растет, к ним присоединяется орлейский бард Лелиана и кунари, оказавшийся слишком далеко от своей родины и от кун - Стен. В маленькой деревеньке им пришлось столкнуться с хитростью демона и пробудить ото сна голема Шейлу с ее скверным характером. Под горами в  Орзаммаре, где разыгралась битва за гномий престол, к ним присоединяется пьяница Огрен, очень скоро ставший вдовцом, благодаря все тому же Айдену. А во время их перехода к лесам Бресилиана на отряд совершает нападение группа воронов, неудачно, как легко можно было догадаться, один из воронов выживает, предлагая себя и свои услуги убийцы Стражам, Алистер опять ворчал, но все же позволил Зеврану остаться. За лесом их ждала башня магов и ужас, в ней творящийся, одержимые демонами маги убивали всех, оказавшихся на пути, включая и своих. Одна из магов, все еще сохранявших разум, Винн, предложила свою помощь, и после разрешения проблем отправилась вместе с ними — в Редклиф. Чем ближе группа подходила к Редклифу, тем сильнее волновался Алистер, в итоге, после небольшого тормошения, одного скандала и угроз обратить его в жабу от Морриган, Страж все же признался, что является бастардом почившего короля Мерика и сводным братом Кайлана, а так же то, что все это знал нынешний эрл, скрывавший мальчика и отправивший его в храмовники. История о тяжелом детстве была прервана криками и помощи, доносящимися из деревни — живые мертвецы ходили по улицам деревни, не давали пройти в замок; ужасное проклятье висело над этими землями и, конечно же, решать проблему обязаны были Серые Стражи и Кусланд собственной персоной. И неважно что для этого нужно было сделать, даже если найти прах самой Андрасте. За спиной Стражей была армия, из гномов, эльфов, магов и свободных от мертвецов жителей Редклифа, а впереди была столица, в которой их ждали козни, обвинения, а самого Айдена человек, которого он ненавидел более всего на свете — Хоу. Политика вещь очень тонкая и обращаться с ней нужно аккуратно. Как и с любыми другими отношениями. Оглядываясь назад, Айден осознает, что незнакомцы рядом с ним стали его друзьями, разными, со своим мнением и взглядами на жизнь, будь то Лелиана, каждый вечер играющая им на лютне, или Огрен, выпивающий весь самогон, который Винн гонит для припарок. Восклицания Зеврана о прекрасных формах зрелых женщин кажутся более смешными, нежели вульгарными, а вид голема, бегающей за ближайшими птицами, веселит и заставляет смеяться. Лишь только ведьма из диких земель все так же холодна и зла, ощетинившись на них. Кусланд пытается быть с ней если не добрым, то хотя бы учтивым, однажды у торговцев выменивая зеркальце в золотой оправе, он отдает его Морриган и замечает, что следует лучше относиться к людям; девушка меняется, что удивительно, даже перестает изводить Алистера, хотя все еще тыкает иголками куклу на него так похожую. А сам Айден видит трещину в жуткой маске со злобным оскалом, а позади нее очень одинокого человека, такого же, как и он сам. Наверное, в какой-то момент, ведьма и сама осознает, насколько сильно меняется. Она просит принести книгу ее матери, ведьмин гримуар, в котором скрыто так много тайн и загадок, а Айден не может уже ей отказать. В Денериме их ждут дворцовые интриги, споры, споры и еще больше споров. А самого Кусланда ждет расплата, ведь вот он Хоу, разделен с ним несколькими метрами и Кусланд не собирается отпускать этот шанс. Рендон Хоу захлебывается собственной кровью, умирая долго и медленно, но хуже всего было то, что Айден не почувствовал, словно действительно отомстил, словно исполнил свой долг перед погибшей семьей, просто еще один человек погиб на его пути. Таких было много, таких будет еще больше... Но он Кусланд, знатен и наделен властью, за его спиной настоящая армия, а во дворце все ждут, когда же назовут нового короля. Алистер лупит в его дверь ногой и просит его выслушать, последний сын Мерика, пусть и бастард, он хватается за голову и просит не делать его королем, он просит убить Логейна, как до этого Хоу, отомстить за хаос, не позволить свершиться ужасному. Возможно, с год назад, Кусланд бы без раздумий согласился на такое, но месть, как оказалось, штука довольно неоднозначная, а вот выгода... Логейн Мак-Тир остается жить, мольбы его дочери услышаны; на престол восходит новый король Алистей Тейрин, вместе со своей королевой Анорой. Беспорядки закончены, впереди лишь только финальная битва и эрл ловит за плечо Айдена, делясь с ним тем, что долго оставалось тайной. Архидемон, древний бог, умрет лишь от руки Серого Стража — это так. Вот только нанесший смертельный удар Страж умрет вместе с ним, никому не секрет, кто будет тем, кому следует пожертвовать собой? Он даже согласен, смирен с такой судьбой, даже с какой-то скукой, словно вся его жизнь вела именно к этому. Вот только героически пожертвовать собой ему так и не дали, Морриган отловила Кусланда в темном углу и предложила пойти на сделку - она сделает так, чтобы со смертью Архидемона душа Айдена не ушла за ним в другой мир, а он же взамен подарит ей сына, который будет вместилищем древнего бога. Еще одно условие, что поставила ведьма - она уйдет, и Айден ее искать никогда не станет. Все для победы - ведь так? Битва с Архидемоном, такая происходит лишь раз в сотни лет, великие армии сходятся, дабы нанести сокрушающий удар порождениям тьмы, и в этот раз предателей не найдется, ведь никто не хочет, чтобы Серый Страж Кусланд рассек его пополам быстрее, чем тот успеет совершить свой ход, у Стража на удивление холодные и безразличные глаза. Морриган действительно не соврала, как только Айден воткнул меч в полусгнивший глаз древнего бога и отсек его голову, что-то липкое и скользкое потянуло его навстречу тьме, но тут же отпустило, словно с подрубленными сухожилиями. Он выжил. Он стал Героем Ферелдена. Серым Стражем. Другом нынешнего короля и свидетелем триумфа нового правления; мало кто мог подумать, но добродушный и мягкий король так хорошо правил, особенно рядом со своей строгой и решительной королевой, возможно Алистер и Анора не любили друг друга, но хотя бы уважали. Айден же пытался выполнить свое обещание - не искать Морриган. Он знал, что Лелиана отправилась в Орлей, служить самой Преподобной Матери; что Винн занялась благоустройством разрушенного Круга, а Стен отплыл обратно за море и больше он далеко не Стен, а Аришок; Зевран пытался танцевать с воронами и терялся в тенях, не давая толком себя обнаружить; а Алистер слал письма, как же ему надоели очередные собрания и просил приезжать быстрее. Но были дела куда как более важные. Кусланду отдают во владения крепость Амарантайн, бывшую резиденцию Рендона Хоу и его семьи, Герой Ферелдена же решает, что пора восстановить орден Серых Стражей в Ферелдене и объявляет новый набор рекрутов, а крепость переделывает под новый дом для них. Среди рекрутов обнаруживается не только Огрен - все такой же пьяный и махающий топором как обухом, но и Натаниель Хоу - старший сын Рендона; казалось бы, бедственное положение Натаниеля, его полуголодное существование и отчаяние должы были порадовать Айдена, но он отныне не чувствовал уже ничего, а самого Хоу рассматривал только лишь в качестве нового новобранца, в чем не прогадал. Время притупило боль, вымыло из старых ран гной, Айдену все так же снятся кошмары от черной крови внутри организма, но в них более не вплетаются лица его родных, он не простил, не забыл, просто чувства притупились, просто есть столь многое, о чем он должен волноваться в данный момент, что нельзя думать о прошлом. Выгода - она важней всякого чувства. Орден растет, восстает из пепла, а Кусланд принимает на себя обязанности Стража-Командора Ферелденских Стражей и вновь вспоминает свое старое обещание... Он ищет Морриган, идет по ее следу, словно мабари на охоте и все же находит - ее и кое-кого еще. Маленький мальчик, с темными как воронье крыло волосами и слишком знакомыми глазами - Айден видел эти глаза в собственном отражении. Киран, совсем еще дитя, но голоса внутри черепной коробки признают его древним богом, Морриган с упоением говорит, что уже сейчас сила его велика, как никогда, а когда сын вырастет, то станет поистине великим; но сейчас перед ним лишь только любопытный маленький ребенок - его сын, и Кусланд не может сдержать обещание... Он уходит вместе с ними - пропадает. Молва в ужасе говорит, что ужасная ведьма сожрала Стража-Командора, утопила его в болотах, использовала его кровь в ужасных ритуалах. Но Амарантайн все еще стоит, Кусланд оказался прав - Натаниель вполне сможет управиться со своей новой должностью. Сам же Айден делает то, чего уже долго не делал - жил для себя. Скитаясь от одной деревни к другой, останавливаясь с старых хибарах, кои приходилось латать ему же, для всех они казались семьей путешественников и скитальцев - остатками от пятого Мора, лишившиеся дома и ищущие куда приткнуться. Айден чувствовал дикое умиротворение от той жизни, что ему досталась, пусть и не был он женат на ведьме, всем представлял ее именно так, слыша, как недовольно она фыркает за его спиной. Видел, как рос Киран, выстрагивая ему деревянный меч, в играх обучая дитя тому, что может спасти ему жизнь во взрослом мире. Но амбиции Морриган вели ее туда, куда в конечном итоге Айден сунуться не мог - на императорский двор Орлея, к самой императрице Селине; хороший ход, негоже Кирану расти в лесах, словно дикарю, он достоин красивых залов, отделанных мрамором и золотом, Айден прекрасно это понимает, а значит - им вновь приходится расстаться. И вот Стражу-Командору пришлось вновь воскреснуть, вернуться в крепость, под истошный вопль сенешаля, который со страху принял его за порождение тьмы или за призрака и запустил в него щитом вместо приветствия, а потом унесся в ближайшую церковь. Сами Стражи не удивились - очень часто каждый из них спускался на Глубинные Тропы или странствует в одиночестве, как знаменитый Блекволл, чем же их командир хуже? Время не щадит никого, оно не останавливается и никого ждать не собирается, вот и Кусланда никто не ждал, пока он наслаждался покоем, напряжение между магами и храмовниками росло, пока не выплеснулось в настоящую революцию. Обычно Серые Стражи не вмешиваются в политику, не вмешались бы и сейчас (даже не смотря на то, что революцию начал именно Серый Страж), но тут небеса треснули по швам и демоны полезли из распоротой реальности, нападая на беззащитных людей, ко всему прочему дошли вести от Лелианы - Верховная жрица Джустиния погибла, как и множество других во время взрыва, а из тени вышла, наверное, их единственная надежда, ныне именуемая Инквизитором. Кусланда просили вмешаться, он бы, возможно, и сделал это, если бы не песня, в его голове засевшая. Каждый Страж слышит зов, рано или поздно он теплой песнью матери пробирается в сознание - он зовет вниз, под землю, на Тропы, объявляя, что время Стража окончено и пора умирать. Песню нельзя игнорировать, она не утихает и говорит лишь о том, что нужно смириться со своей участью,  а за силу нужно платить. Но разве Герой Ферелдена может так просто умереть? Смириться с собственной кончиной? Айден берет лишь своей меч, старый плащ и верного, но уже такого постаревшего Пса, и спускается на Глубинные Тропы, но не чтобы погибнуть, а чтобы выжить. Скверна в его крови поет и ведет его в нужном направлении, она проводит его через заброшенные тейги, приводя к отрядам Мертвого Легиона, они всегда рады Стражам среди вечной тьмы, приветствуют как равного - живые мертвецы, похороненные для своих родных и любимых; он спускается все ниже, видит настоящие чудеса, иначе и не скажешь, солнечный свет уже давно забыт и растворился в его воспоминаниях, остался лишь только другой - искуственный, от огня или глубинных грибов, от мха и лириумных жил. Песня въедается под кожу, она сводит с ума, но Айден не поддается - его ждут, там, на поверхности, его друзья, его любимые, он обещал Морриган, что не пропадет, он обещал Кирану, что научит его сражаться на настоящих мечах... Сердце земли - смешно, но это именно то, о чем подумал Кусланд, когда увидел огромный орган, нависший над землей, сияющий лириумом, силы огромной. Он шел по залам и из глубоких щелей на него смотрели существа, коих он ранее не видывал, они не трогали его, словно вышколенные мабари, ожидая приказа своего хозяина, пропуская его вглубь. И лишь только оказавшись перед лириумным сердцем Кусланд вспомнил предания о титанах, о том, что они есть сама земля; и не по коридорам он шел, а по венам земного гиганта, и не его это голос сейчас в голове, а этого существа. Он никогда не был магом, но коснувшись сердца, он ощутил мощь поистине огромную. Зов в голове перестал звучать - теперь он все осознал, даже больше, чем мог бы надеяться, теперь Страж-Командор мог вернуться на поверхность, дабы узнать, сколько лет он спускался и поднимался обратно, сколько всего произошло. Что в Денериме его все так же ждет Алистер, готовый с охотой сбежать с очередного совета, тряся за плечи и рассказывая, как орлейские Серые Стражи присягнули на верность древнему магистру, как предали все устои и опозорили их орден, Кусланд лишь только вздыхает - не впервой из пепла строить разрушенное. Он отправляется в Морозные Горы на поклон к Инквизитору, готовясь обьясняться с Лелианой, думать над решением проблемы, встречая там вновь Морриган и Кирана; мальчик вырос, его голос начал ломаться - еще немного и он будет превращаться в мужчину, в его чертах слишком много от Айдена, до зубного скрежета, он рад его видеть, словно и не было долгих лет разлуки, словно помнил его и никогда не забывал. Словно в каждом сне он видел тоже, что видел Айден... Мир изменился, почти забыл подвиги Героя Ферелдена, но все еще готов принять его. Айден строит свой мир, слишком сложный, слишком многогранный. За долгие годы он приобрел огромный опыт, он приобрел цинизм и упертость. Он уже доказал, что убить его не так уж и просто, что судьба и рок не указ Герою Ферелдена и Стражу-Командору, победителю Архидемона.  Это вовсе не то, о чем он мечтал, когда был юн и наивен, но он абсолютно не жалеет. Настоящие герои не наивны и не добры - они расчетливы и живы лишь потому, что были хитрее, чем их противник. Жаль, в книгах об этом не писали.

- SO, HERE'S THE DEAL - [памятка соигрокам]

Скорость игры: медленный и крайне сексуальный Что ещё нужно знать обо мне как об игроке: я играю с вами уже шестой год - пипец я старый, да?

- LET'S HAVE A LITTLE CHAT - [инфо-бокс]

Как вы нас нашли: меняю роль; Связь с вами: уже есть; Я готов(-а) подтвердить, что знаком(-а) с самыми главными пунктами правил •  Я осведомлен, что проверка анкеты может занимать вплоть до: трёх суток; • После принятия анкеты, мне необходимо: оформить свой профиль, начав с темы Солдатские жетоны [личное звание], а так же пройтись по всем темам, указанным в приветственном сообщении; • Чтобы сохранить эту роль на форуме, мне нужно делать две вещи: обязательно "выгуливать" свой профиль хотя бы раз в неделю-две, так как это демонстрирует администрации то, что вы живы и всё ещё хотите быть на форуме, и писать хотя бы один пост в месяц; если я этого не сделаю, то администрация оставляет за собой право: удалить ваш профиль без какого-либо предупреждения.; • Я могу взять оптимальное количество ролей на форуме, но для этого мне обязательно нужно спрашивать у администрации о каждой следующей роли.

- WRITING LINES ABOUT ME - [пример поста]

ваш пост Пока часы неумолимо тикали, а за окном шумел мелкий и оттого настолько отвратительный дождь, Букер пытался справиться с собственной головной болью. Запах табака не выветривался, он попросту въелся в дерево, в стены, в пол, в желтый с разводами потолок. Он забирался в нос такой нужной дозой никотина, которого сейчас не было. Белая пачка от сигарет, скомканная, валялась на краю стола, рядом с десятком календарных листов от уже прошедших дней. Глаза болели, тяжелые веки слипались, а мышцы успели затечь от одного положения. Он поднял голову, ощущая, как щека, на которой покоилась голова стала словно каменная. Он опять пил? Что за хрень, он же обещал себе… нет, не так, он обещал Анне… От мыслей о дочери голова взорвалась фейверком, без возможности правильно собрать весь сумбур внутри черепной коробки. Казалось, что окружающий мир покачнулся, дернулся в серпии и вновь пришел в норму, через долю секунды. ДеВитт поморщился, облизывая губы и ощущая солоновато-железный привкус из крови и пота. Вытерев рукавом рубашки красную полосу, благополучно запачкав уже застиранный хлопок, парень лишь только качнул головой. Ощущение было такое, словно он действительно вчера напился. Реальность подбрасывала эпизоды из зеленых склянок, из переливчатого звона и жжения в горле. Плач в другой комнате отвлек его, заставил встрепенуться, подскочить со стула, опрокинув его. Предмет меблировки грохнулся на пол, сопровождая все это шумом, какого не было при восстании ихэтуаней. Почему он это вспомнил? Кто такие ихэтуани? При этой мысли кто-то внутри черепной коробки опять от души треснул по бедному черепу, заставляя схватиться за виски пальцами. Ребенок в другой комнате стал плакать еще громче. Ее звонкий голос колокольчиком отражался от стен. Призывая… - Анна… - Букер обогнул тяжелый дубовый стол, задевая рукой несколько листков на столе, что белым покрывалом тут же легли на голый пол. – Анна не плачь… Руки дрожали, их словно сводила судорога, вены вздулись, синими дорожками обнажаясь на чуть смуглой коже. Краски мира были такими расплывчатыми и ненастоящими, словно он рассматривал мир через старую призму, исцарапанную песком времени, потемневшую от прожитых лет и измученную долгим пользованием. Он правда пытался сфокусировать взгляд, но добивался лишь еще более сильной боли в области висков. Нет, пора прекращать так напиваться… Колыбель легко покачивалась от того, что ребенок в ней уже проснулся и пытался дозваться до родителя. Белое узорчатое покрывало соскользнуло вниз, рассыпаясь бахромой на потемневших досках. И пол, скрипучий, отсчитывал его шаги до кроватки девочки. У Анны кожа, в отличие от него, бледная, так и не скажешь, что ее бабушка была сиу, что в своих юртах рассказывают истории о вольных полях давних богов, в которых сам Букер не верил. Ни в одного из, кого предлагали вероучения племени или же более «цивилизованного» мира. Пусть каждый горит в своем пламени. А он свой ад уже видел, уже прошел его и теперь никогда от него не избавится. У Анны голубые глаза, прямо как у матери, такие же большие и бездонные, напоминающие ему о голубом проливе, морской воде и шуме волн, о бесконечной глубине такого же бесконечного моря. А еще она такая маленькая, даже слишком, помещается на сгибе локтя. Анна видит его и перестает плакать, она тянет к ДеВитту свои пальцы, улыбаясь, как самому дорогому другу, единственному, если так подумать. Ее не отталкивает запах табака и алкоголя, его усталое и помятое лицо, синяки под глазами и щетина, что старит его, превращая из мальчика не в мужчину, но в какого-то бродягу. - Все хорошо. Папа здесь. – Анна уже давно не плачет, наоборот, улыбается, ей словно хотелось его видеть. Наверное, девочка единственный человек, которому Букера хотелось лицезреть, а не прогнать куда подальше. Маленький ребенок, который еще не знает мира за окном и что этот мир может сотворить. А он… даже не может защитить ее от этого. Даже если бы захотел. Удивительно, но девочка вцепляется в рубашку своими маленькими пальцами, не собиралась отпускать, натягивает с силой, которой, как казалось, у ребенка, тем более одногодки, быть не должно. Такой странный ребенок, Букер все еще не может до конца поверить, что она плоть и кровь его. Когда он просто задумывался об этом, в голове опять стучали барабаны, отбивая хаотичный ритм, который очень сложно поймать. Что ему делать? Как быть? Никто и никогда не учил его быть отцом. Быть убийцей – да, жестоким, хладнокровным, смотрящим на свои жертвы как на что-то безликое, не имеющее души. Его учили быть солдатом – выполнять приказы, быть всегда первым в строю, отважным. Его учили отнимать жизнь, а не дарить ее. И сейчас, в данный момент, ДеВитт был не на своем месте, но эта неправильность была настолько приятной, что хотелось оставаться в таком состоянии всегда. Быть тем самым родителем, котором ему доселе никогда не суждено было стать. Даже если будет сложно, даже если придется вновь копаться в грязи, он даже готов был опустить собственную гордость. И все ради Анны. Девочка все же заснула, прикрыв свои голубые глаза, прямо как у матери. Ее голова с темными, чуть вьющимися волосами стала тяжелой, а рука все же отпустила его. Маленький ребенок даже не знает, на что готов отец ради нее. Набат в голове ударил еще раз, так сильно, что Букеру все же пришлось открыть глаза. Удивительно, но на этот раз звук приобрел голос до боли знакомый. Он слышал этот голос много раз, он был с ним зол и нежен, он помнил горечь в этом голосе и искренний смех. ДеВитт удивленно заморгал, рассматривая фигуру перед собой, пока та медленно обрастала деталями, такими странными, но, как ему казалось, такими привычными. Гомон в голове не прекращался, женский голос смешался с голосами десятка чужих людей, ему казалось, что он их знал, но одновременно не мог вспомнить ни имен, ни лиц. - Аннабель? – Букер прошелся пальцами по векам, прогоняя сон. Он помнил эти голубые глаза и эти черные как смоль волосы, он ими так восхищался. Собственный разум играл с ним в злую шутку, он же помнил… Аннабель болела? Он помнил ее в окружении мягких подушек, бледную, угасающую. Отчего-то сердце кольнуло так сильно, что стало больно и обидно. Кажется, это он был виноват в ее болезни? – Зачем… ты встала? Тебе надо отдыхать… Анна, она… В голове словно взорвалась граната, мысли роились, быстрым потоком проносясь перед глазами. Он попытался откинуться назад, в тщетной попытке вытрясти их из черепной коробки и свалился на пол. Ребенок в другой комнате вновь заплакал от громкого шума, но ДеВитт не мог пойти к ней, он не мог даже подняться. На деревянный пол упало несколько капель алой крови…